[Переслано из Специально для RT]
Военный корреспондент, поэт, публицист Анна Долгарева Едем с Уралом, командиром стрелковой роты 16-й БТрО ЛНР, в Тошковку. Я знаю его мало, больше знакома с его женой — статной красавицей Светой с такими обжигающе зелёными глазами, словно она десантировалась в расположение батальона прямиком из фильма про супергероев. Впрочем, когда-нибудь фильмы про них обязательно будут — и про Урала, и про Свету. Света — батальонный медик, приезжая в гости, я обычно ночую в её комнате и слушаю её восхищённые рассказы про мужа Сашку.
В начале СВО его контузило, он отлежался, вышел, пошёл на штурм, снова получил контузию, уже тяжёлую. Света говорила: «Мне когда позвонили, я почувствовала, что с ним что-то случилось». Лечился ещё месяц. В начале мая я видела, как он вернулся из больницы, как осторожно подошёл к Свете, чинно её обнял, деликатно — всё-таки офицер на глазах у подчинённых. И вот наконец-то выпало мне с ним познакомиться, вместе поездить — это 22 мая, через неделю его не станет.
Я расспрашиваю Урала, как он оказался в этом месте в это время. Несмотря на позывной, он из Лисичанска. С начала 2014 года — вместе с ополченцами. Служил в «Призраке». Когда бригада Мозгового отходила оттуда летом 2014 года, Урал оказался в окружении и два месяца партизанил в Лисичанске, переодевшись в гражданскую одежду.
Передавал информацию о размещении украинских войск и техники. Пару раз совершал отчаянные налёты на блокпосты — и уходил, как заговорённый.
Всё это время он думал, что ещё немного, и наши пойдут в контрнаступление. Войдут в Лисичанск.
Его сдали соседи. Старинные знакомые...
В гараже Урала были припасены снаряды для пулемёта, он пошёл за ними, а заодно поднялся в квартиру взять кое-что из одежды. Соседи позвонили в полицию, донесли. Урала взяли. Ему повезло, что задерживала его именно полиция, а не нацбатовцы — его сразу отправили в тюрьму и даже несильно били. И уже через пару месяцев его обменяли.
В Кировске Урал познакомился со Светой, несколько месяцев у них был роман. Потом были тяжёлые бои на их участке фронта в январе 2020 года, а сразу после этого они поженились.
Останавливаемся, Урал что-то обсуждает с миномётчиками, показывая на карте, а я иду рассматривать посёлок. Подходит местная жительница. Она пришла к солдатам, чтобы рассказать: в посадке рядом ночью кто-то шумел и лаяла собака. Там, среди деревьев, предупреждает она, могут быть незачищенные группы ВСУ.
Урал кивает. Он пьёт кофе, длинный палец скользит по карте. Высокий, тощий, со смешливыми глазами — к нему так и клеится определение «хулиган». Или вот «человек-батарейка» называл его друг Санта.
Пока едем на следующую позицию через ту самую посадку, он достаёт пистолет. Одной рукой он ведёт машину, вторая, опираясь на руль, целится в окно.
Светлоглазый хулиган в панаме, в камуфляже, с пистолетом — таким его и нарисуют после смерти, но он ещё об этом не знает.
На позиции — обычные дела, кто-то приходит с вылазки, кто-то уходит, я разговариваю с медиком Антохой, рядом с ним дремлет большой щенок со смешными перепонками между пальцами. Соседская бабушка угощает солдат пирожками, начинает плакать, когда говорит, как долго ждала русских солдат.
На прощание Урал материализует откуда-то рыжий апельсин и вручает мне.— Да не надо, — отнекиваюсь я. — Я-то сейчас в Луганск поеду.— Держи-держи.
Он погибнет в ночь на 1 июня. Группа из 17 человек попадёт под пулевой рой. Вернутся девять. Один — подтверждённый «двухсотый» сразу. Урал и ещё шестеро поначалу записаны пропавшими без вести.
Иллюзий, впрочем, ни у кого нет: когда его в последний раз видели, у него было три тяжёлых пулевых ранения. Он не мог идти, его пытались вытащить, он огрызался: «Дайте мне сдохнуть спокойно».
Так и ушёл в страну хулиганов, как написала его бывшая сослуживица.
Найдут этих семерых через месяц, а через два дня после этого ЛНР будет праздновать окончательную победу — 3 июля, день взятия Лисичанска и окончательного освобождения республики.
Урал в родной Лисичанск не вернётся, оставшись на кладбище в Кировске, который стал ему вторым домом.
Подробнее »
